Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]
– Ну помогите же мне, надо его на кровать перетащить, – велел я ничего не понимающим коллегам.
– Зачем ты его так? – поинтересовался Ханыга, кряхтя под тяжестью левой ноги шефа.
– Ему это сейчас необходимо. Такое потрясение… И о чем я думал?
– Да какое потрясение? – Просопела Игульфрид из‑под правой ноги. – Непонятно, конечно, ничего, и странно, но чтобы так реагировать…
– Просто он раньше вас сообразил, что это за заведение, в которое вы попали. Это был бордель. Вам предлагали платную плотскую любовь.
Обе ноги шефа громко соприкоснулись с полом. А потом и голова – я бросился перекрывать собой дверь.
– Да это… Это же позор, я сейчас все это заведение разнесу ко всем морским богам! – ярилась Игульфрид. Я сейчас призову такой ураган, что от этого города камня на камне не останется! Богам омерзительно видеть такой разврат!
– Успокойтесь, коллеги, хватит. Вот, сделайте по глоточку отсюда. Только небольшие, а то тоже уснете. Я сейчас все объясню. И если богам что‑то и противно видеть, они пока никак не проявляли своего недовольства. Ну, успокойтесь же, давайте, по очереди.
Сначала гоблин, а потом и ведьма приложились к кувшинчику, который я им так настойчиво рекламировал. Ханыга стойко выдержал испытание, а вот леди Игульфрид пришлось стучать по спине – она от такого крепкого напитка закашлялась. Зато и температура в комнате пришла в норму, от жара перестали сворачиваться кончики волос.
Ханыга, отдышавшись, проскрипел:
– Сарх, о таких вещах надо заранее предупреждать. Я вот не могу счас Игульфрид обвинять в том, что она хтела весь город спалить. Я бы, наверное, помогать ей взялся… А шеф… бедный шеф… Как он сдержался… – гоблин сокрушенно покачал головой.
– Да, моя вина. – Согласился я. – Просто не подумал. Тут такие заведения – обычное дело. Но я никогда ими не интересовался – брезговал. Просто знал, что они есть. А пока жил в Империи – вообще забыл об их существовании – не до того было.
Игульфрид вдруг всхлипнула:
– Бедные женщины! Они же, наверное, не от хорошей жизни этим занимаются. Им помочь надо… Все эти мужчины, которые приходят, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты… Грязные прихоти.. – она снова всхлипнула.
Мы с Ханыгой переглянулись. Для непривычной к крепким напиткам девушки порция оказалась даже слишком велика.
– Вот что, давайте укладываться. – Подвел я черту. – Сегодня мы уже никуда не пойдем. Шефу надо проспаться. А насчет женщин я бы не стал переживать. Их никто не неволил так на жизнь зарабатывать. Они просто выбрали самое простое. И такая жизнь им нравится, хоть она и мерзкая. – Мы с гоблином нежно, под руки отвели девушку к кровати, а потом и сами завалились в постели. Перед тем, как уснуть, я представил, сколько еще предстоит моим коллегам неприятных открытий, и как мне со всем этим разбираться, и ужаснулся. Уснул я быстро – защитная реакция.
Первое, что я увидел, проснувшись, были заинтересованные глаза шефа, разглядывающего меня будто некое экзотическое животное, случайно попавшее к нему на стол вместо привычного блюда.
– Доброе утро, шеф. Не ждал, что я представляю собой настолько привлекательное зрелище. – Проворчал я. – Вроде я ничем не похож на твою супругу.
– Не привлекательное, а любопытное, – поморщился шеф. Я в который раз не устаю поражаться, как тебе удалось сохранить здравый рассудок, несколько лет обретаясь в таком паноптикуме. Пытаюсь понять – а может, и нет у тебя этого здравого рассудка? Может, ты просто искусно маскируешься?
– Что ты, дорогой шеф. Сохранить рассудок было совсем не сложно, ведь все детство и юность я провел в еще более безумном месте – дольмене сидов. Я не устаю благодарить богов за то, что нам не придется навестить моих бедных родственников. Боюсь, тут не выдержала бы уже твоя тонкая душевная организация (никогда бы не подумал, что буду говорить про душевную организацию орку!).
– Ладно, убедил. – Серьезно кивнул шеф. – Если может быть еще хуже, мы туда не пойдем. То зрелище, которое довелось мне увидеть вчера, будет теперь преследовать меня в кошмарах всю жизнь. Дорого бы я дал, чтобы образ моего собрата в женском неглиже и с накрашенными губами навсегда исчез из моей памяти.
Я вздохнул. Если уж шеф перестает выражаться нарочито грубо и косноязычно, значит, он действительно глубоко потрясен. Ну ничего, думаю, скоро шок пройдет. Я нехотя поднялся с койки и огляделся. Ханыги с Игульфрид в комнате не наблюдалось.
– Завтракают и договариваются с грузчиками, чтобы те погрузили товар, – правильно истолковал мой ищущий взгляд начальник. – Велел им из порта не выходить и с посторонними не общаться. Да они и сами после вчерашнего из дома выйти без опытного разумного побоятся.
– Все‑таки я бы предпочел не отпускать их одних.
– Вот и пойдем вниз. А то пили вчера мы, а дрыхнешь ты. Несправедливо.
Молча согласившись с шефом, я спустился во двор. Телеги были уже погружены, а коллеги торговались с трактирщиком на предмет покупки фуража и провизии в дорогу. Спорил в основном Ханыга, имевший некоторый опыт в общении с торговцами, а леди Игульфрид строила человеку глазки, сбивая с мысли и заставляя уступать – в общем, торговля шла для нас с немалым успехом. Шеф решил прекратить издевательство над человеком, который рисковал заполучить косоглазие, пытаясь одновременно смотреть на гоблина и на девушку, громко сообщил, что мы согласны на последнюю озвученную цену, и мы, наконец, отправились в путь. Хотя Ханыга потом долго ворчал, что так нарушается конспирация, и что из‑за шефа мы непременно раскроемся и вообще, незачем было лишать доблестного разведчика небольшого развлечения. В конце концов я не выдержал:
– Он и так уже продал припасы в полтора раза ниже минимальной цены. Было бы подозрительно, если бы ты заставил его торговать себе в убыток. Хотя, в данном случае твой торг вообще не имел значения – кроме тебя и трактирщика свидетелей разговора не было, а последний забудет о нашем существовании уже завтра. Кроме, разумеется, Игульфрид. – Я глянул на ее довольное лицо, и не удержался от небольшой шпильки: – Тебя он забудет послезавтра. Хотя супруга его будет тебе благодарна за сегодняшнюю ночь… – девушка вспыхнула и отвернулась, надменно вздернув нос.
– Фу, Сарх, ты иногда бываешь так груб! Разве можно делать такие намеки леди?
Мне стало немного стыдно, но я быстро придумал оправдание:
– Я просто тренируюсь – грубые шутки будут работать на образ бывших наемников. Привыкай. И придумывай свои…
Бродячий цирк мы догнали всего через несколько часов после того, как покинули город. Вернее, сначала мы услышали шум драки, а сам фургон нашли несколько позже. Дорога шла по лесу, сжатая с обеих сторон густым подлеском. Я внимательно вглядывался в окружающие кусты ‑‑ очень уж удобное место для засады. Коллеги тоже не теряли бдительность, наслушавшись историй о разбойниках и их привычках ‑‑ я постарался заранее подготовить их к нравам, распространенным в человеческих государствах. Так что вопли и стук стрел послужили прекрасной иллюстрацией к этим рассказам, и большой неожиданностью не стали. Прямо перед нами дорога поворачивала, и прямо за ним явно творилось беззаконие. Мы остановили лошадей, и, не сговариваясь, разошлись в стороны, разделившись на пары ‑‑ мы с шефом и леди Игульфрид с Ханыгой. Во время плавания мы много обсуждали тактику действий на случай, если придется разделиться, и решили остановиться именно на таком варианте. Команды получились достаточно универсальные. Шеф и ведьма становились ударной силой. Первый за счет своей физической силы, последняя ‑‑ за счет магической. Мы с гоблином, соответственно, выступали в качестве разведчиков, загонщиков, и просто мобильных единиц, отвлекающих и сбивающих противника.
Грабители оригинальностью тактики тоже похвастаться не могли. Сквозь кусты удалось рассмотреть, что на дороге стоит ярко раскрашенный фургон, перед которым лежит поваленное дерево. На козлах лежит тело какого‑то бедолаги. Сам фургон был утыкан стрелами, и время от времени в нем появлялись новые, каковое событие сопровождалось радостными криками со стороны леса, и негодующими из фургона. Иногда обитатели повозки отстреливались через два крохотных окошка ‑‑ примерно в пять раз реже, чем нападающие, и с совершенно призрачными шансами кого‑нибудь подстрелить. Бойницы в фургоне были, прямо скажем, никуда не годные, для войны не предназначенные, тем более, для стрельбы из лука. В общем, противостояние было вялое и с предсказуемым результатом ‑‑ рано или поздно разбойники убьют или ранят того ловкача, который умудряется стрелять из лука через маленькие окошки, находясь при этом в тесном фургоне, и тогда сопротивляться станет совсем некому. На месте нападающих, я бы не стал опасаться стрелка, а просто подошел бы поближе к повозке и уже оттуда стрелял, раз уж расстояние от края леса для них слишком велико, чтобы попадать в столь небольшое окно.
![Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
